Как российский предприниматель и футуролог Данила Медведев зарабатывает на будущем бессмертии

«Мне нравится мечтать, чтобы потом реализовывать эти мечты. Могу помочь вам загореться будущим, поверить, что оно возможно, и реализовать его», — говорит сам о себе председатель совета директоров компании «Криорус» Данила Медведев. Поэтому он называет себя прикладным футурологом. Почти 19 лет он пропагандирует в России трансгуманизм и развивает бизнес, который зарабатывает на криозаморозке людей или их мозга в надежде на «воскрешение» в будущем (кстати, Данила уже заморозил мозг совей бабушки). Это человек с нестандартными взглядами и на бизнес, и на технологии, и на людей. 15 декабря 2023 года Данила выступит конференции «LIFE-ENERGY 2024: сила и мотивация» в Минске. «Про бизнес» публикует несколько ярких цитат спикера.
— С научно-технической революцией я прямо связываю и свое собственное развитие. Моя самая заветная мечта (и я, в отличие от других, это осознаю) — на много порядков превзойти доступные человеку сегодня возможности. Прежде всего, это касается интеллекта. Ведь современные люди перестали считать себя кусками мяса (то есть биологическими объектами) и начали осознавать себя как мыслящую материю. А раз так, то самое важное — это рост и развитие нашего разума. Вот это реальные задачи для современного человека. Я скажу больше, задачи единственно достойные того, чтобы их решать. И это то, чем я планирую заниматься.
С крионикой должно произойти то же самое. В потенциал этого рынка поверят, когда туда придут люди с ресурсами. Пока этого не происходит из-за консерватизма инвесторов и чиновников, которые финансируют исследования. Так, ведущий мировой специалист по криобиологии и сохранению органов Грегоги Фэй не может публично говорить про крионику. Он работает в компании 21st Century Medicine, которая обслуживает Alcor. Но Американская ассоциация криобиологов запретила своим членам продвигать крионику. Фэй не рассказывает о своем контракте на криосохранение, чтобы его не исключили из ассоциации.
— Люди гораздо важнее, чем деньги. За деньги сотрудники могут делать стандартные вещи, которые относительно легко контролировать: построить дом, составить смету, открыть очередной «Магнит». Но инновации нельзя доверять тем, кто приходит на зарплату. Тут нужны люди с правильной идеологией, а то получится очередная экосистема для стартапов. Пробелы в навыках восполнить проще, чем решить проблему с этикой, когда люди просто хотят поднять бабла. Если у человека с детства привиты определенные ценности, он знает, что воровать нельзя не потому, что за это посадят, а потому, что он слишком хорош для этого. Человек может хорошо зарабатывать и в трансгуманистических проектах, но это никогда не должно быть главным условием. Это еще одно различие между российским и американским подходами.
Гораздо более здоровая история, когда есть сообщество. За последние 30 лет социологи и психологи добились очень большого прогресса. Появились новые методы работы с людьми. Вот почему говорят, что будущее за гуманитарными технологиями. Инвестиции в интеллектуальные технологии управления дали бы огромный результат. В России это представлено таким направлением, как школы ТРИЗ (теория решения изобретательских задач). Это люди, которые умеют технологизировать социальные процессы и процессы мышления. Но внедрить ТРИЗ сможет только смелый руководитель, который не боится меняться и нести ответственность. Это тяжело, поэтому люди скатываются в бюрократию и мат на подчиненных.
Есть такая книжка — Tribal Leadership. Ее авторы изучили организации на разных стадиях крутизны. Если у компании есть избыток ресурсов и какая-то очень крутая технология, они относят ее к пятому уровню племенного лидерства. Это значит, что ее сотрудники уверены, что мир офигенный и полон возможностей. На четвертом уровне люди считают клевыми себя и компанию. На третьем человек считает клевым только себя (он уже относительно успешен, но еще не понимает, что другие люди — это тоже хорошо). На втором уровне человек завидует чужим успехам. На первом уровне человек думает, что все хреново (обычно это опустившиеся алкоголики).
— Если смотреть на экономические показатели, у нас уже 50 лет продолжается глобальный технологический кризис. Еще в 80-е американский экономист Роберт Солоу обнаружил, что производительность труда перестала расти прежними темпами. C 40-х по 60-е годы она росла на 3−5% в год. За эти 30 лет очень сильно подскочило качество жизни. Появились синтетические ткани, пластики, бытовая техника, атомная отрасль, телевидение, радио, массовые автомобили и авиация. Общество уверилось, что научно-технический прогресс будет идти сам собой, больше ничего не надо делать. Расслабились, выгнали умных людей и разрушили систему.
Сегодня людей масштаба Королева практически нет. Производительность труда растет на 0,5% в год. А в некоторых странах, например в США, даже снижается. Эту тему замалчивают: политики предпочитают кричать о том, что мексиканцы отбирают рабочие места, Обама или Путин все испортил. Но никто не спрашивает, что за херня — 30 лет развиваем технологии, а толку нет. В СМИ робототехника выглядит эффектно, а реальности — где роботы? Количество роботов в промышленности растет очень медленно и все равно не увеличивает производительность труда. Людей столько же, машин больше, а производительность труда в расчете на одного человека та же самая.
— Для эффективной работы нужны гибкость, прозрачные коммуникации и ориентация на результат. Но все это противоречит классической архитектуре ИТ-систем, на которой выросли все нынешние айтишники. Они пытаются повысить эффективность за счет оптимизации вспомогательных функций. Но еще в 60-е Фредерик Брукс доказал, что такая оптимизация практически бесполезна. С экономической точки зрения переход Сбербанка на in-memory базы данных почти ничего не дает. Сейчас неформальную ИТ-архитектуру делать почти никто не умеет, а на заре компьютерной эры умели. У нас Виктор Глушков выступал за создание единой информационной системы, в Америке тоже была своя плеяда.